В ответ на холодный тон Авин прищурился, с интересом разглядывая Джаэлин Седай. Строгая отповедь впечатлила его, но не "воспитательностью", о которой он мог лишь догадываться, а скорее тем, насколько она была сдержанной и выверенной. И это после такой проявленной им наглости! Удивительное самообладание.
Слушая ответ Джаэлин Седай, Авин не смог сдержать легкой улыбки. Поразительно, насколько быстро отчаяние сменилось весельем, которое с трудом удавалось скрывать - если вообще удавалось. Авин пытался сохранять невозмутимое и задумчивое выражение лица, но, честно сказать, не поставил бы и пары медных монет, что глаза не выдают его целиком и полностью.
- С такой точки зрения ваше поведение выглядит гораздо разумнее, - признал он, склонив голову. Удерживать на лице нейтральное выражение становилось всё труднее. Былые тревоги отступили. Это было похоже на кошмары, снившиеся ему лет в двенадцать или тринадцать, до того, как он научится более-менее управлять своими сновидениями. Авин иногда слышал, а чаще читал во всяких глупых книгах, что в таких случаях полагается просыпаться с криком и потом еще несколько часов трястись от пережитого ужаса. О, он прекрасно знал, что значит "трястись от пережитого ужаса", Ашири со своим ножом однажды подарил ему такой бесценный опыт, а потом еще было Запустение с его чудесными переживаниями. Но он так же прекрасно знал, где проходит эта грань между сном и явью, знал еще тогда, в детстве, и в первые же несколько мгновений после пробуждения мог понять, что кошмар закончился. Будучи во сне, он мог спутать сон с реальностью, будучи в реальности - никогда. Ну... по крайней мере, до тех пор, пока находится в здравом уме.
Теперь он проснулся. Джаэлин Седай вытащила его из кошмара собственных мыслей буквально руками, как щенка из воды, и дала возможность отдышаться и успокоиться. У нее оказались... очень нежные руки.
И она не велась на провокации. Впрочем, Авин пока не зашел слишком далеко. Он нащупывал грань.
- Я многого действительно не знаю, - признал Авин с некоторым сожалением. Как практически любой человек, он с неохотой признавал свою неправоту, а тут был неправ. Ну... может, лишь немного, но даже этого немного хватало. Сам-то хорош, позволил Ашири пойти в Запустение и не проверил, что с Нари всё в порядке. А вздумал кого-то поучать. Очень благородно со стороны Джаэлин Седай не ткнуть его в это носом.
"Она Айз Седай, - на всякий случай напомнил себе Авин. - Она отдаст тебя Красным сразу, как ты достаточно протухнешь и станешь непригодным для изучения. Или убьет".
Авин безмятежно отпил из чашечки, в которой почти не оставалось чая. "С ее стороны это будет разумно, и даже правильно. И будет замечательно, если Джаэлин Седай поступит именно так. Не стоит к ней привязываться и всё усложнять".
При этой целиком правильной мысли Авин почувствовал сожаление и печаль. И холод. Он действительно знал за собой такую черту - слишком привязываться к понравившимся людям. Взять хотя бы библиотеку. Сколько времени он знает тех людей? Две недели? А кажется, что много лет...
- Я думал, что узы дают преимущество, - заметил Авин, наполовину из интереса, наполовину чтоб просто отвлечься от мыслей. - Практически все Айз Седай используют их. Я почему-то думал, что Страж должен защищать Айз Седай, а не быть ее слабым местом. Разве не так?

"Ничего ж себе..."
Рассказ Джаэлин Седай был очень даже откровенным. Поначалу Авин слушал с интересом, но потом отвел взгляд, размышляя. Все логично - получая что-то, чем-то надо было рисковать. Правда, многие плетения Айз Седай на первый взгляд давались им дешево - женщины, по крайней мере, не рисковали сойти с ума. С другой стороны...
"Я действительно почти ничего не знаю".
Авин посмотрел на Джаэлин Седай и снова отвел взгляд. Судя по всему, вспоминать потерю Стража было для нее не самым веселым занятием. Авин вздохнул.
- Простите. Мне не следовало совать нос в такие дела, в которых я ничего не смыслю...
"Хотя, по правде, мне по жизни ничего другого и не остается".
Он поставил чашечку на стол и потянулся за чайником. Быть может, там хватит еще на чашку или на две. Если только Джаэлин Седай захочет продолжать разговор.
- Будете еще чаю? Нам... наверное, надо обсудить, что делать дальше.

Оставшегося чая хватило ровно на одну чашку. Авин уселся на свое место, пододвинул в сторонку исписанные листы бумаги и задумался, размешивая ложечкой мед.
- Я могу обойти всю Твердыню, даже закрытые комнаты, - сообщил он. - Не в реальности, а во сне. Надо только уснуть определенным образом, а у меня это всё лучше получается.
Вот даже сегодня получилось. Конечно, в мир снов удавалось попасть далеко не всегда, но, тем не менее, Авин чувствовал себя там всё увереннее. Замки и стены скорее всего не будут проблемой.
- Главное снова на встретить эту Дониэллу Седай, или кто там у вас в Башне еще есть, - слово "Седай" Авин едва не забыл, но вовремя вспомнил об уважительном обращении, которое Айз Седай, как он знал, требовали ото всех остальных, даже когда той, о ком речь, не было рядом. - Обойти Твердыню, хотя бы основные ее помещения, и поискать тайники - дело нескольких удачных снов. Если только нужная нам сеть в Твердыне. И если я смогу ее узнать.
"А ведь с чего бы ей там быть.. кроме того, что она на юге, а в столицу всегда везут что попало, чтоб положить в надежном месте под замок".
Вторая часть сказанного Айз Седай заставила Авина отставить чашку и сложить руки перед собой в замок, глубоко задумавшись.
- Направлять вместе... не знал, что это можно.
Авин почувствовал, что ему самому надоело повторять эту фразу раз за разом, но что поделаешь. Почти каждый день приносил новые открытия.
- Я даже не могу увидеть, когда какая-нибудь Айз Седай направляет, - признал Авин. - Только чувствую в этот момент холодок, как от сквозняка, но это и всё. Проклятье, я даже не всегда вижу, что сам делаю! - он поморщился. - Просто оно получается само собой и всё. Испугался - и получилась.. ну, вроде как стенка, из плотного воздуха. Или щит. Захотел впечатать что-то в землю - и вот уже по этому месту долбит молния. Или вот огонь... хотя нет, огонь я делаю более-менее осознанно, там есть такие нити, которые надо... - он запнулся, подумав, что Айз Седай наверняка о силе знает больше. Правда, она знает о саидар, а не о саидин. Насколько же они отличаются?
- Чаще всего так выходит, будто я откуда-то я знаю, что надо делать, но вот там, в Путях - там не вышло. Не дотянулся. Джаэлин Седай, я что хочу сказать... может, мне стоит начать учиться? Я совершенно ничего не знаю об этой Силе. Даже эти нити - я чувствую, что они разные, для воздуха одни, для огня другие, но должны же быть и еще... быть может, что-то свое для камня или металла, или льда. Пока я не знаю, как это действует, пока не контролирую в полной мере эти потоки, я могу напортачить. Мне надо понимать, что я делаю. Даже если это приблизит.. ну, вы понимаете... возможно, я смогу разобраться со всем этим и научить кого-то еще.
"И я всё равно не смогу этого не делать".
- Вы сможете меня научить, если мы каким-то образом будем работать совместно? - задал Авин вопрос, чувствуя, что речь получилась какая-то сумбурная. - Или мне для этого надо уже чему-то  научиться?

- На небольшие расстояния я мог переноситься, - Авин пожал плечами. - Из коридора Башни в Библиотеку, из библиотеки... ну, я не знаю, там скорее всего жилые помещения, коридор такой, с мозаикой, красными каплями на полу... Внутри, в самой Башне я никогда не был, но это не мешало, как говорит Нари, "прыгать". Может быть, когда мы будем в Тире, это вообще не станет проблемой.
Слушая Джаэлин Седай, Авин задумался, снова взяв чашку с недопитым чаем и сделал глоток. Что он тогда использовал, чтоб заморозить воду? Наверное, воду же... странно, для огня была своя стихия, а для холода получается нет? Нет своих нитей? Странно. Так ли отличаются тепло и холод по сути своей?
- Может быть, саидин и саидар отличаются в чем-то, но в чем-то действуют похоже. Если знать, в чем, то даже по описанию можно попробовать что-то и повторить.
"Ничего серьезного вроде исцеления я всё равно не выучу, но что-то простое, что-то банальное... банальное и разрушительное. Молодец, красавец, очень оно тебе потребуется, когда умом двинешься".
- Или нет. Я не знаю. Надо пробовать. 
"Да, что-то я смогу и сам. Как, допустим, подтянуть чайник ближе, я примерно представляю. Как зажечь свечу - тоже. Земля... что делает Земля? Это как-то связано с растениями, с умениями Ашири? Или с возведением стен из камня? Или... но почему тогда Земля, а не Камень? А металл? Могу я сделать что-то с металлом?"
- По правде, это всё так интересно... - сказал Авин смущенно, потому что не должен был испытывать такого интереса и такого желания узнать больше, направлять чаще, делать это лучше. Саидин дарил ощущение борьбы и победы, потому что ставкой в этой борьбе была жизнь, а он всё еще был жив.
"Как же это у меня тогда получилось? Я как-то..."
Он коснулся саидин - и направил тоненькую струйку силы.
Вода в чае вскипела. Авин выронил чашку и затряс обожженными пальцами, неразборчиво ругаясь и шипя, потом вскочил и принялся лихорадочно стряхивать горячую воду со штанов. Пальцы мгновенно покраснели, свет саидин померк и снова превратился в отсвет на краю сознания. Сам мир будто снова свернулся до размеров маленькой каюты, а потом и вообще сузился до расплывающихся дымящихся пятнах на штанинах и боли в руках.
- Проклятье, проклятье, - бормотал он, потом сквозь зубы усмехнулся. - На этот раз вышло не очень.

Во время исцеления Авина снова обдало холодом. Как всегда, но к Исцелению в принципе сложно было привыкнуть. Авин вздрогнул, дыхание сбилось. Собственно, он почти ничего, кроме легкого прикосновения и холода, не почувствовал. Прикосновения...
Когда он пришел в себя, Джаэлин Седай уже убрала руки. "Проклятье, я наверное выгляжу ужасно глупо в такие моменты". Может ли выглядеть хорошо человек, скованный холодом и судорожно хватающий ртом воздух? Авин опустил голову, отступив к стенка каюты. Он смотрел на руки, которые теперь не покроются волдырями от ожогов. Горячие пятна от пролитого чая еще неприятно ощущались на ногах, но серьезного вреда от них уже не будет.
- Простите, - виновато сказал Авин. - Мне казалось, что раз я это уже раз сделал, теперь должно получиться.
Выглядело так, будто он оправдывается, потому Авин решил больше ничего не добавлять. К чему? Он уже и сам начал уставать от собственного нытья. То, как он себя сегодня вел - полнейшее ребячество. Сначала начал плакаться в жилетку, потом еще и эта глупая попытка продемонстрировать... что? Какой он умный и талантливый? Как быстро учится и всё правильно понимает?
- Справедливое предложение, - признал Авин с покорностью. - Я принимаю это правило.
Справедливое и разумное. Должно быть, то еще впечатление произвел он сегодня на Джаэлин Седай. Нюня и ребенок. "Нашел кому хвастаться своей сообразительностью, к тому же разом всё испортил. Ей снова пришлось тратить силы. А она Айз Седай. Она меня терпит и относится хорошо, потому что... просто потому что это ее исследование". Пришлось напомнить себе заодно, что не лучшая идея стоять под стенкой, будто побитая собака. Авин вздохнул и выпрямился.
"И это исцеление еще... почему от него всегда так холодно?"
- Почему от него так холодно? - повторил Авин вслух свой вопрос самому себе, потом поднял взгляд на Джаэлин Седай. - Нет, в самом деле... почему при исцелении постоянно так холодно? Потому что вы использовали... воду? Или воздух? Нет-нет, - поднял он руки, словно защищаясь, - я даже не буду пытаться, это... это только любопытство.
Краска стыда залила щеки, и он снова отвел взгляд.

Растерянно посмотрев на Джаэлин Седай, Авин тоже вернулся на свое место, задумчиво сложил свои записи перед собой.
- Я не против, если так нужно, - он какое-то время смотрел на стопку частично исписанной бумаги, потом отложил ее в сторону и открыл записную книжку.
- Воду я заморозил впервые в конце середине Эдара, это было... девятнадцатого, насколько я помню. По дороге в Тар Валон. Потом я ничего не пытался делать до второго Савена, тогда я зажег свечу, специально, и поджарил колбасу на тарелке - случайно. Кстати, вкусно вышло, - Авин задумчиво потер ухо, вспоминая тот урок менестреля. Не очень-то хотелось рассказывать Айз Седай, даже если это Джаэлин, о другом направляющем, это ведь была чужая тайна. Джаэлин Седай могла начать выспрашивать, могла сказать, что еще один направляющий не помешал бы в исследованиях. На самом деле да, но Авин не доверял Ландриду аж настолько. С другой стороны, менестрель сам добрый час разглагольствовал, что дескать Айз Седай ничего не делают, так почему бы не рассказать всё женщине, которая хотя бы что-то сделать пытается?
- На самом деле, как это сделать мне... показал один человек, - решился Авин. - Но я не хотел бы о нем говорить. Дальше, - он торопливо пробежался пальцем по строчкам. - Дальше нет ничего интересного, сплошное разжигание костров и поднимание предметов, не более. Иногда не получалось ничего, иногда слишком сильно. В одном из снов я, кажется, что-то взорвал, но там сомнительный случай - было во сне. И так до одиннадцатого Мандэла, тогда у меня как-то получилось вызвать молнию, и довольно неплохо выходило жарить огнем троллоков. Ашири тогда и узнал, что я могу... - он запнулся, потом покачал головой. - И Нари тоже узнала. Где-то около семнадцатого -восемнадцатого Мандэла, точно не скажу, был тот сон, где я встретил Дониэллу Седай. Из нового - когда она подкралась в библиотеке и попыталась меня напугать, то я поставил что-то вроде стенки, из огня и воздуха. Что интересно - у меня получалось ставить почти такую же стенку во сне вообще без доступа к Силе, а потом получилось сплести нечто подобное уже наяву. Дальше... Стенка из огня, вы может даже видели, молния, а с мурддраалом получилось как с той колбасой, только нитей было больше. То же я пытался сделать с тем чудовищем, которое напало на нас ночью, ну а остальное вы видели.
Авин замолчал, перелистывая страницы записной книжки. Какое-то время он так и сидел, задумавшись, потом поднял голову.
- Джаэлин Седай, что мне делать? Я хочу сказать, какого поведения вы вообще от меня ожидаете? - Авин чувствовал себя растерянным и не пытался этого скрывать. - Я просто сам не знаю, как ко всему относиться и как себя вести. В смысле... вы вроде как не вините меня за любопытство, но разве это не страшно, не мерзко? И разве вы можете мне доверять?

"Вот только у нас сейчас не Эпоха Легенд"... - Авин смотрел на Джаэлин Седай, чувствуя нарастающую тоску. Свет, чего же он хотел от этой женщины? Она старалась быть честной с ним, но Авин хотел, чтоб его обманули. Хотел верить в то, что всё будет хорошо. Хотел верить и в то, что сам он тоже хороший, не какое-то там чудовище, опасное для окружающих. Джаэлин Седай вроде даже и говорила тогда нечто такое, когда Авин задыхался от истерики, но сейчас время обманываться прошло.
Она была мягкой, эта Айз Седай. Слишком мягкой, и это ее погубит.
- Быть может, вам и не нужно держать эти границы широкими, - ответил Авин, стараясь говорить спокойно и твердо. - Я серьезно. Пока что я не замечаю в себе изменений, которые бы указывали на действие порчи... То есть, ничего такого, чего я не смог бы объяснить изменениями в способе жизни или новым опытом. Даже... мои эмоции... - Авин наклонил голову, всё еще чувствуя злость на себя за сегодняшнее недостойное поведение, - даже они мне кажутся вполне закономерными. Но так будет не всегда.
Он снова подумал о Ландриде. Менестрель говорил, что направлять надо мало и редко, и тогда проживешь больше. Авин так и старался - направлять мало и редко, вот только так он никогда не узнает ничего по-настоящему ценного или полезного. Значит, касаться силы и соответственно порчи ему придется чаще. Быть может, Ландрид всё еще будет распевать песни и волочиться за девушками, когда он, Авин, уже начнет гнить в земле. Или гнить заживо, если доживет и если Джаэлин Седай не сможет исцелить последствия порчи. Замечательная перспектива, но выбор сделан. Кроме того, разве Джаэлин Седай его отпустит, если он захочет уйти?
- Вы не должны мне доверять. Вы никогда не пытались ограничить мою способность направлять, не ставили между мной и саидин стенку... Это трудно? Я так понимаю, вы либо не способны это делать вообще, либо не способны поддерживать ее постоянно. В любом случае, если есть хоть какие-то способы контроля - используйте их. Все. Сохраните мне способность мыслить, если сможете, но всё остальное используйте. Не играйте в это.. доверие, я же всё понимаю.
"И не поворачивайтесь ко мне спиной".
Авин уперся локтями в стол, сплел пальцы в замок и уткнулся в них, словно пытаясь скрыть лицо.
- Вы никогда не узнаете, когда всё случится. Даже я не узнаю. Я почти надеюсь, что у вас что-то есть в запасе на такой случай.
Вот еще один вопрос, с которым надо было определиться. Ашири никогда не был лидером, и скорее всего им никогда и не станет. Нари... Нари не зря была волчьей сестрой, Авин воспринимал ее как волчонка, щеночка, которому взрослые многое позволяют, просто потому что он милый и очаровательный. Быть может, она и вырастет в прекрасную женщину, вот только уже не при его жизни. Авин тоже в лидеры не рвался, но так уж получилось, что Ашири и Нари шли за ним, желая помочь. С Джаэлин Седай всё было по-иному. Могло ли тут быть какое-то партнерство? Авин всё больше и больше сомневался в этом, склоняясь к мысли, что он должен подчиняться, но перспектива быть исключительно объектом, а не субъектом исследований его злила. Как и необходимость - а кое-где и желание - переложить ответственность за свою судьбу на чужие плечи. Самое разумное решение казалось ему непростительным малодушием и слабостью.
Но Джаэлин Седай предлагала выход. Стать самому себе исследователем - звучит почти красиво, и даже как-то благородно. Что ж, его роль потихоньку прояснялась.
Где-то внутри всё еще засела обида и бессильная злоба на всю эту ситуацию, но Авин дышал почти спокойно. Он чувствовал себя диким зверем, раненым лесным котом, который в силу непреодолимых обстоятельств сам заставил себя выйти к человеку и упал у его ног, ожидая пинка - или помощи. Быть может, что-то глубоко внутри него даже хотело получить этот доламывающий, добивающий пинок.

Это было, как воспоминание. Лампа на столе, выхватывающая из мрака маленький мирок, темнеющие окна, скрывающиеся в тенях стеллажи, книги и заметки на столе. И эта картина - переплетающиеся линии перед глазами, нити Узора. Длинные, четкие линии значительных людей. Тонкие, едва заметные штрихи людей, почти не повлиявших на мир. Он смотрел в это сплетение и пытался найти там свою судьбу, а если нет - прочертить ее, наперекор узору. Изменить, стереть, написать заново. Он видел там, в библиотеке, и теперь видел снова - его. Узор переплетающихся нитей...
... на листе бумаги перед Айз Седай!
"Как?! Как она узнала? Откуда?" - Авин откинулся назад, он прикрыл рот рукой, глядя на сидящую перед ним женщину широко раскрытыми глазами. Она никак не могла забраться к нему в голову - Айз Седай на такое не способны. Или способны? Но эти слова не могли быть игрой, слишком правдивые, слишком искренние, слишком настоящие, они не могли быть заготовлены заранее.
И они ранили. Словно острый скальпель безжалостно терзал заготовку, придавая ей иную форму, отрезая лишнее. Не хватало воздуха. Перед глазами плыли они...
...Разные судьбы. Разные линии.
Но что-то внутри него всё еще хотело забраться в темную нору и там стонать о никчемности собственной жизни, обхватив руками голову.
.. и каждый проживает по-своему...
Ему не хватало не только воздуха, ему отчаянно не хватало опоры. Чего-то, на что можно опереться, какой-то веры, какой-то надежды, лишь смутно сияющая цель впереди, и предстояло пройти, как тому Лжедракону, по тонкой-тонкой веревке под всеми ветрами над бездной отчаяния. Он был слаб, он был слишком слаб для таких подвигов, слишком труслив, слишком жалок и слишком жалостлив к себе, и...
... и моя судьба далеко не худшая.
... и не мог доверять себе, а другим доверять боялся, потому что не должен кто-то отвечать за такую никчемную жалкую...
...И если я могу...
...жизнь, в которой он не имеет права даже жаловаться, даже быть собой, даже просто быть, и не должен и не может иметь права на жалость, на дружбу, на радость, на любовь, никогда, никогда в жизни не....
... сделать еще один шаг...
... не будет любить, не будет любим, не увидит сестру, не вернется в библиотеку, не найдет покой.
... я еще жив.
Кружилась голова, словно от высоты, и не удивительно - под ногами всё еще была бездна. Быть может, и не будет никогда больше ничего, кроме бездны, но нет и опоры, нет ничего по-настоящему надежного, и придется научиться идти и балансировать, забыв о том, чего...
Нет!
Он должен был осмыслить всё это. Найти равновесие. Найти выход. Всё еще жив. Отныне и навеки остается это "всё еще жив". Он почувствовал, как сильно бьется сердце. Бесконечная череда гулких ударов.
Авин хотел бы еще что-то сказать, но просто не мог. Слова Айз Седай были правильными, да, они добрались до самой его сути, но не могли убрать ни всего страха, ни растерянности. Ни даже ответить на вопрос - кем он должен быть и как себя вести. Никто не поведет его за ручку - придется учиться ходить самостоятельно. Это, быть может, значит - закрыться. На время. Или навсегда. Разве сможет он научиться держать равновесие, цепляясь за других людей, протягивая к ним руки в беззвучном крике о помощи?
Нет!
Он не смог задать еще один вопрос - слишком он был личный, словно раскрыть голое сердце и отдать его другому человеку в руки - просто так, подержать. Не мог. Придется разобраться самостоятельно.

- Вещицу? - ответил Авин после паузы как-то заторможенно, словно просыпаясь ото сна. - А, кубок. Да, конечно... Сейчас.
Он поднялся и остановился у двери, оглядываясь пытаясь определить, что же все-таки использовала Айз Седай и не стоит ли за дверью вся команда с чем-нибудь тяжелым и железным в руках. Потом вышел. Несколько шагов. Погладил Серого, сидящего у каюты. Механически улыбнулся Ашири, проходившему мимо. Нашел в каюте сумку, в сумке - кубок, и вернулся к Айз Седай.
- Вот, - сказал Авин, поставив кубок на стол. Спокойный и на вид вполне собранный, Авин и чувствовал себя как-то спокойнее. Чем-то это напоминало пустоту. Быть может, временностью этого состояния. Всё остальное отступило, остались только кубок, стол, Айз Седай. Даже саидин на краю сознания уже не казался таким притягательным, если о нем не думать. Хотя бы на время.

"А он ей понравился", - заметил Авин, глядя на Джаэлин Седай. Та едва не сияла, рассматривая находку так и этак. "Странно, что она не попросила кубок раньше - приметила же, что вещица может оказаться стоящей. Времени не было, а теперь нашлось?"
- Он может быть как-то полезен для нас? - поинтересовался Авин, скромно и тихо сидя на своем месте. - Кроме того, что камень мужества стоит огромных денег.
"Возможно, нам потребуется нечто ценное на обмен, когда мы найдем другие нужные нам вещи. Либо чтоб заинтересовать нужных людей, у которых эти вещи хранятся. А может, она захочет оставить кубок себе?" - Авин снова посмотрел на Айз Седай и понял, что уж силой-то она точно отбирать находку не будет. - "Я ей тоже еще нужен. Она же не станет ссориться из-за вещи?"
И не то чтоб вещь того не стоила, многие люди за кубок из камня мужества могли горло перегрызть, просто не такой уж она человек.
- Значит, кубок сделан в Эпоху Легенд и никак позже? Забавно.
"Забавно, как меняется вид символов. Как быстро из черно-белого круга осталось только белое Пламя Тар Валона". Вспомнился другой символ, Клык Дракона, который Джейлвин вырезал на лбу у Приспешника. "Как же быстро нас предали", - подумал Авин, не заметив даже, что это "нас" к нему относится лишь постольку поскольку, в силу какой-то случайности, наделившей его даром. Но обсуждать это с Айз Седай больше не хотелось. "Она и так делает больше, чем ее сестры. А мне просто нужно меньше болтать". 
- Что вы думаете с ним делать? - он незаметно потер подсыхающие влажные пятна на штанах. Хотелось бы верить, что следов от чая не останется.