***
   - Ух! - подал голос майенец, удивительно тихо оказываясь рядом с менестрелями. Впрочем, те были всецело поглощены мордобитием, чтобы страж дочери Первого мог возникнуть рядом незамеченным. – А у здешних лордов оказывается и кровь есть! И даже красная. Я было подумал их всех из камня высекают. А всю недобросовестную работу они выставляют как статуи. Это второй раз, когда Кайриэн меня удивляет. Первый раз я был поражен, когда пошел в нужник, а там… дыра не квадратная!
   Майенец показательно вытаращил глаза, точно в них все еще отражался предмет его наигранного удивления.
   - Из-за чего, к слову драка? – поинтересовался он в таком тоне, точно проигранный бочонок вина уже был распит компанией, и все собравшиеся признались друг другу во взаимном уважении и любви. – Только не говорите, что из-за женщины, а то я еще подумаю, что кайриэнцы и размножаются по-человечески…

***
   Лауренсия чувствовала, как Эмон раскрывается рядом с ней, несмотря на немногословность обоих. Было даже немного жаль, что в ближайшем будущем эта ниточка, скорее всего, оборвется, и их общение станет деловым и прохладным. А ведь, сколько королевских тайн должно быть скрывалось в этом тихом омуте.
   Когда танец завершился, майенка скромно поблагодарила своего партнера и взяла предложенное вино. Пить сразу она не стала, лишь вдохнула приятный аромат. Одновременно дочь Первого проследила за обеспокоенным взглядом Эмона. Но если тот видел перед собой только свою советницу, Лауренсия невольно задержала взгляд на Риэладриде. Рядом с яркой Айз Седай он казался скованным и блеклым. Нужно было непременно исправить это в будущем – король не должен выглядеть так неуверенно, даже перед превосходящим противником.
   Майенка легко вернула свое внимание нынешнему королю, как только он соблаговолил сделать тоже самое для нее, оставив косые взгляды в сторону Красной. Лауренсия заинтересованно слушала его, поощряя легкой улыбкой. Ей уже казалось, что вот он прекрасный момент, чтобы мягко повернуть разговор в сторону своих интересов, но речь Эмона была прервана. С удивлением и даже легким испугом, она обернулась вместе со всеми на склоку. Вот только единственно истинным и скрываемым чувством было негодование.
   В любой другой момент развернувшаяся ссора позабавила бы дочь Первого. В Майене подобные разногласия, переходящие в драки и дуэли случались часто: горячая южная кровь ударяла в головы лордам с завидным постоянством, заставляя петушится достопочтенных мужей наперекор всем приличиям. Но вот именно сейчас и именно здесь подобная выходка была неуместна – она лишила Лауренсию внимания на балу в ее честь! Кайриэн должен говорить после вовсе не о несдержанности какого-то Дома, а о событии куда более важном.
   - Тогда позвольте, я восстановлю справедливость и верну внимание ваших подданных, - майенка скромно улыбнулась, в который раз потупив взгляд, и вручила свой бокал стражу. Один из двоих удосужился вернутся к дочери Первого, заняв полагающееся место за ее спиной.
   - Достопочтенные лорды и леди Кайриэна! – обратилась она к углубившейся в пересуды знати, и голосок Лауренсии уверенно зазвучал в приглушенном гуле. Она не старалась никого перекричать, понимая, что рано или поздно интерес к ее словам должен перевесить интерес к чужой ссоре. – Ваш мудрый король сказал мне, что Кайриэн, будучи родиной Артура Пейндрага, и Майен, чьи правители несут в себе дух и кровь этого величайшего из королей, должны связать себя крепкими узами. И я готова стать радостным посланником для вас. Мой отец, Эймар сур Пейндраг Ньеве, Первый Майена, прислал меня сюда,  дабы заключить союз торговый и родовой. Я счастлива объявить вам, что обещана в жены  Риэладриду Маравину!
   - Что? – тихо удивился старший страж, проливая вино из неудачно наклоненного бокала.
   - Что?!!  – вторил ему другой ошарашенный страж на противоположной стороне зала.
   Майенка одарила свою публику восторженным взглядом и невинной улыбкой, точно бы совершенно не понимала, какой резонанс вызовут у знати ее слова. Может быть, ее жених желал бы раскрыть себя более тихо и скромно, но Лауренсия имела свое мнение на этот счет. Ведь если она шепнула бы такую новость только на ухо королю, очень может быть, вскоре один неприметный молодой человек просто подавился бы оливкой или неудачно оступился, сломав себе шею.
   - Надеюсь многоуважаемая Дийне Айз Седай отпустит ко мне моего будущего супруга хотя бы ненадолго? – майенка сделала несколько шагов на встречу и приподняла руку в приглашающем жесте. Улыбка ее при этом стала немного виноватой, точно она обременяла Красную своей неуместной просьбой.

Отредактировано Лауренсия Ньеве (2014-08-23 23:45:28)

Вполне может быть, что мужской половине человечества (по крайней мере, знатной его части) повезло, что Дийне не испытывала никакого интереса к мужчинам. В противном случае она наверняка открыла бы для себя новое утончённое удовольствие - и с наслаждением изводила бы аристократов беззастенчивым флиртом. Странно было вспоминать, как ей когда-то в далёкой юности нравилось заигрывать с молодыми гэалданскими придворными хлыщами, отчаянно тщившимися произвести впечатление на высокородных красоток. Подумать только, какое удовольствие было в беседе с каким-нибудь очередным мелким лордёнышем, примерно на двадцатой минуте его сбивчивого потока комплиментов её "коралловым устам" и "глазам, подобным звёздам" (Мировой Змей, до чего же эти мужики примитивны и однообразны по части красноречия - вечно обходятся десятком заученных фраз, старых как окаменевшее дерьмо ископаемого чудовища...) демонстративно зевнуть, прикрыв рот платочком, или закатить глаза и проронить разочарованное "У-у...". И потом любоваться тем, как подавившийся очередным пассажем про "жемчужные зубки" сопляк попеременно краснеет, бледнеет и жалко бегает глазками по сторонам.
Что-то подобное она испытала и сейчас, когда юный Торам Дэган ("Нет, ну и имечко всё же...") в ответ на её комментарий по поводу руки на талии чуть не поперхнулся вином. Наверняка, чтобы сдержать свои чувства, он так сцепил зубы, что просто удивительно как только не откусил кусок стекла от бокала. Дийне едва не расхохоталась, до того её позабавила реакция мальца. Он же сам, судя по всему, нешуточно обиделся - если обратить внимание на то, каким недружелюбным тоном был произнесён ответ на её вопрос касательно угрюмого типа с золотоволосой красоткой. Что ж, остаётся надеяться, что Дийне не заполучила себе в лице парня ещё одного кровного врага: ей-то самой это было в основном безразлично, она таких повидала множество, но ведь в попытках ей насолить он навредит репутации как собственной, так и своего Дома...
- Иллайн... Прелестное имя, - рассеянно заметила она, отвлекшись от колоритной парочки и вновь обернувшись к юноше. - Ваш брат сделал хороший выбор: надеюсь, они счастливы в бра... - Её прервал раздавшийся откуда-то со стороны ближайшего стола недоумённый возглас, затем - какой-то протестующий выкрик, звук удара, а следом - женский вопль в несколько глоток и сбивчивые мужские голоса.
Стремительно обернувшись в ту сторону, Дийне узрела помянутого Торамова братца (как там его называл Эмон, вроде немного похоже на имя его жены: Эллайн, или как-то так...), который с искажённым от ярости лицом держал за ворот перепуганного дворянина с бледным лицом, на котором выделялся кровоточащий и уже стремительно наливающийся краснотой нос. Весь камзол юного Тородреда был залит чем-то красным... нет, явно не кровью, вином: и не только камзол - у него даже волосы прилипли сосульками к мокрым щекам. Гости стремительно расступились в стороны, и никто не стремился пресечь конфликт - лишь юная жена малолетнего лорда что-то нашёптывала ему, заглядывая в глаза.
Похоже, Эллайн (или Иланд, как-то так его звали) был решительно настроен натворить глупостей. Поэтому первым порывом Дийне было применить несложное плетение, заставив воду из ближайшей ведёрной напольной вазы с живыми цветами взвиться в воздух живой струёй - и окатить обоих драчунов холодным дождиком, остудив их пыл. А затем приказать страже вывести обоих из зала, если те не образумятся. Однако, на счастье агрессивного юнца и побитого гостя, рядом оказались Тарна Шоран с её стражем. Джарид Флинн решительно вмешался в ситуацию, отцепив одну сторону конфликта от другой и что-то вполголоса строго выговорив ей. (Побитый лишь с испуганно-жалким видом закивал, уже прижимая к носу кружевной платок). Молодой лорд, кажется, впервые обратил внимание на свою супругу - оставалось надеяться, что та его образумит.
Кажется, вмешательства королевской советницы не требовалось. К тому же к месту конфликта уже протолкались ещё двое: статный мужчина с коротко подстриженной окладистой бородой и в цветах Дома Тородред, с первого же мгновения одаривший Эллайна-Иланда свирепым взглядом - Дартрейн Тородред, собственной персоной - и рослый, темноволосый и темноглазый юнец, неизвестно кем приходившийся участникам скандала. Дийне мысленно вздохнула от облегчения и решила, что её присутствие не потребуется. Что ж, возможно, Эмон уже завершил свою беседу с принцессой Лауренсией, и возможно даже разузнал о её истинных целях...
Бывали моменты, когда Дийне задумывалась над тем, что, возможно, Создатель на самом деле существует - иначе кто бы ещё раз за разом так злобно подшучивал над ней, будто читая её мысли? И это был как раз один из тех моментов. Потому что разнёсшийся по залу голос Лауренсии Ньеве оповестил всех присутствующих, что принцесса явилась в столицу для заключения брака, ибо обещана в жёны...
Будь у Дийне бокал вина, он точно выскользнул бы из её руки и разлетелся о пол, либо лопнул в хватке её пальцев и залил бы платье вином и брызгами крови вперемешку. Когда прозвучало имя "Риэладрид Маравин", ей потребовалась секунда для того чтобы вспомнить, где и когда она слышала это имя, и ещё секунда - чтобы осознать, что к принцессе уверенным шагом (ну, может, не таким уверенным) направляется не кто иной, как Торам Дэган. Оказавшись рядом с принцессой, он склонился в поклоне и поцеловал ей руку, а затем громко извинился за то что "заставил её ждать".
Наступила тишина: все поражённо и недоверчиво созерцали парочку в центре толпы. Его Величество только что рот от изумления не открыл, и зачем-то взялся рукой за воротник своего одеяния. Дийне, совладав со своим удивлением, бросила взгляд в сторону родни бастарда (бастарда?). Дартрейн Тородред не казался удивлённым, на лице его читалось лишь напряжённое ожидание. ("Знал? Знал!"). А вот на Эйлана Тородреда (имя само собой вынырнуло из памяти) стоило посмотреть!
Дийне вновь перевела взгляд на юношу с девушкой, и поняла, что от короля никаких действий ждать не следует: придётся брать ситуацию в свои руки. Стронувшись с места, она медленно приблизилась к двоим молодым людям, в единый миг ставшим центром внимания всего кайриэнского двора.
- Не извиняйтесь, юноша, - ровным голосом проговорила Дийне, ещё не определившись, как к кому здесь обращаться: сейчас это предстояло выяснить. - Вы здесь ни при чём. Миледи Лауренсия, Ваше сиятельное Высочество, простите меня, что заставила Вас ждать вашего... кавалера. - Она слегка склонила голову.
- И просто Дийне Седай, без "Айз", - зачем-то добавила она мимоходом: видимо, сказалось потрясение. Она смерила внимательным взглядом юнца, потом обернулась к принцессе.
- "Риэладрид Маравин"... Я помню только одного человека, носящего такое имя, - медленно выговорила она. - Должны ли мы понимать, Ваше Высочество, что вы утверждаете, будто этот юноша - сын Амондрида Маравина, покойного Верховного Престола Дома Маравин?
"И бывшего короля Кайриэнского", добавила она мысленно. Мысленно, но не вслух: великой глупостью было бы произнести такое при живом нынешнем короле и огромном скоплении знати. 

Леди Иллайн отошла от супруга на шаг, чтобы рассмотреть Айз Седай и ее Стража. В жизни ей не приходилось сталкиваться с одной из них, но была наслышана. Однако сильного впечатления на девушку это не произвело. Да и должно ли было?
Она всего лишь нелюбимая жена, отбывающая ссылку в Сэлиане, далекая от политики, интриг и подобного. А вот быстро оказавшийся рядом Дартрейн и его осуждающий взгляд на Эйлана вызывал раздражение. Супруга Тородреда даже не заметила, как недовольно скрипнула зубами.
И только вроде бы все успокоились, и противный лорд был согласен уйти, как появился Орсо. Да уж, беда никогда не приходит одна.
Не то что бы златовласку сильно напрягал этот аристократ, но сейчас явно было неподходящее время и, как назло, судьба выбрала именно его. Как будто бы специально хотела позлить младшего Тородреда.
Легко кивнув Каэдреду, к ней вернулось опять-то чувство всепоглощающего холода и онемения. Иллайн боялась больше всего того чтобы муженек не затеял новой драки, хотя так и не поняла, дошли до него малоприятные сплетни или нет. Одно было ясно - в том состоянии, в котором перебывал ее супруг, было крайне опасно к нему подходить. И вообще, с ним сейчас надо было вести себя как можно осторожней.
С одной стороны ей все также безумно хотелось, чтобы дошли, но в данный момент где-то в глубине души стала зарождаться мысль о том, что они могли еще больше отдалить лорда от нее. Все-таки это было глупой идеей с самого начала, уж теперь ей это стало понятно.
Оцепенение пропало лишь когда все перевели взгляд на иностранную гостью, а затем на рядом стоящего мужчину. И не просто мужчину, а Торама. В услышанное, похоже, было трудно поверить не одной золотоволосой, но и всем присутствующим. Выражение лиц кайриэнских рептилий было трудно описать, словно вся знать сообща перестала притворяться, нарисовав на лице полный набор испытываемых ими чувств. Иллайн провела оценивающим взглядом по залу, не забыв зацепить им и новоиспеченного жениха.
Принять то, что он оказался королевских кровей, было не трудно, и сам названный брат супруга не вызывал в ней негативных эмоций. Даже наоборот, производил благоприятное впечатление, а красавица принцесса в качестве супруги - этому можно было только позавидовать или же пожелать всего наилучшего.
А вот реакция Эйлана была вполне предсказуема с учетом его отношения к бастарду. Слова, раздавшиеся из уст темноволосого, быстро отрезвили леди, хотя она и не стала сразу бежать за ним.
Проводив взглядом его быстро отдаляющуюся персону, Чойрен переключила внимание на Орсаниса.
- Я надеюсь, Вы прекрасно осознаете, что выбрали неподходящий момент для знакомства, - она гневно взглянула в глаза мужчине, а затем спокойно, будто специально медля, покинула зал. Правда медлительность была вызвана лишь тем, что она не знала, стоит ли идти за мужем. И только в коридоре помчалась со всех ног в надежде догнать мужчину.
- Эйлан… подождите, лорд Эйлан, прошу! – Иллайн крикнула в след мужу, но это не произвело никакого на него впечатления. То ли он не услышал, то ли проигнорировал.
Младшая из дочерей Дэйнид понимала его чувства, хоть и не разделяла. Получалось, что все эти годы его отец врал ему, и отчего-то леди была уверена, что Верховный Престол был хорошо осведомлен. Получалось, что теперь его приемный сын имеет отношение к короне, у него красивая и достойная невеста. И теперь, скорее всего, ждет его очень большое, даже великое будущее. А что получал и получил противный лорд? Да, несомненно, он наследник, но у него нелюбимая, абсолютно некрасивая, невоспитанная жена и годы лжи, а значит недоверия. Пожалуй, такого не простила бы даже сама Чойрен. Ну как можно было столько лет обманывать собственного сына?! Неужели такое недоверие?
- Лорд Эйлан, Эййл… подождите, - она все таки смогла это сделать. Ноги вдруг стали ватными и девушка чуть не повалилась на пол, голос дрожал, а дыхание участилось из-за бега. - Прошу не прогоняйте меня, - леди посмотрела умоляющим взглядом на темного лорда. - Я могу молчать, если хотите, только позвольте просто побыть рядом… прошу.

Реакция на появление Орсаниса была вполне ожидаемой. Ни Эйлан, ни Иллайн не выглядели особенно радостными от встречи с парнем. Их угрюмые взгляды заставили Каэдреда довольно хмыкнуть. Однако тут произошло нечто, чего Орсо уж точно не ожидал. Слова майнской принцессы вогнали весь зал в ступор. Кажется, появление самого Темного не вызвало бы такой реакции. И парень мог их понять. Несмотря на то, что события, что привели к воцарению нынешнего короля, произошли весьма давно, Орсанис был уже достаточно взрослым, чтобы хорошо их помнить. Появление наследника Дома Маравин было достаточно важным событием само по себе. А его союз с Майном, и поддержка дома Тородред не предвещали королю ничего хорошего.
«Если он конечно на самом деле наследник. Если я правильно помню, вся королевская семья была вырезана под корень. Дом Маравин все еще обладает определенным влиянием, однако никто из тех, кто поддерживал предыдущего короля не избежал кары. Шанс того, что Амондридского отпрыска смогли спасти существовал, однако это было бы серьезной халатностью со стороны Эмона.» - Орсанис лихорадочно вспоминал все что знал про дворцовый переворот. Несмотря на это полный ненависти голос Эйлана вернул парня к реальности. Стоило Орсо сфокусировать свой взгляд на пылающем ненавистью отпрыске Дома Тородред, как он услышал Того, кто всегда помогал ему с советом, стоило Каэдреду потерять контроль над ситуацией.
- Всему свое время, коротышка. Всему свое время. – Голос, казалось, наслаждался данной ситуацией, предчувствуя события, что должны были сотрясти Солнечный трон и весь Кайриэн. – Твои проклятия были услышаны, и кровавая дань будет собрана, юный Тородред. Орсанис, ты видишь ту ненависть, что переполняет душу Эйлана. Такую ненависть пробудишь и ты в душах многих. И будешь ею наслаждаться как никто, кто был до тебя и как никто, что придет после. Эта ненависть станет искрой, что испепелит весь Кайриэн и на его пепелище построишь ты новый мир.
Слова, что нашептывал ему Голос, чуть не заставили Орсаниса расхохотаться. Вечер явно удался и скука, что доселе сковывала его сознание тотчас же пропала. Ему более не надо было развлекать себя, подзадоривая вспыльчивых аристократов. Тородреды, Лауренсия, Эмон – они предоставили Орсо шанс, которого он не ожидал. Во время смуты Дома возвеличиваются или же умирают. Никто не останется в стороне. И кто-кто, а Орсанис не упустит этот шанс. Был ли виновник всего этого на самом деле Риэладридом Маравином или нет было уже не важно. Важно было то, что теперь Игра перешла на новый уровень. Куда более опасный, но из-за этого и куда более интересный.
- Нет, моя дорогая Иллайн, подошел я как раз тогда, когда было нужно, – прошептал Орсанис, когда девушка уже скрылась в толпе.
«Теперь, однако, моим мирным дням подходит конец, и пора приступить к работе. Мир будущего может и живет пока только в моем сознании и в планах Темного, однако, чего бы мне это ни стоило, я доживу до того, чтобы увидеть его рождение,» - если кто-то в этот момент заглянул бы в глаза Орсаниса, то он бы увидел все то безумие, что таилось в его душе. Однако не прошло и мгновения, как Каэдред овладел собой и с легкой улыбкой посмотрел в сторону Лауренсии.
- Менестрели, Ландрид – музыку! – громко крикнул парень, нарушая тишину.

"Разве он не умер?" - пронеслось в голове у Стража. Насколько он помнил рассказы бывалых Стражей, повидавших волка во время прошедшей в Кайриэне смуты, наследник Амондрида Маравина сгинул в котле этого восстания, а с ним и Айз Седай, которая за ним приглядывала, и её Страж.
Новость была как гром среди ясного неба, но любые громы и молнии не должны лишать Стража хладнокровия и рассудительности. В идеале, разумеется. Можно было допустить, что наследник каким-то образом выжил. Или что этот юноша вообще самозванец. И в-третьих, что все это вообще может быть какой-то нездоровой шуткой нынешнего короля. Но если отмести третий вариант...
Между тем события развивались стремительно и совсем не так, как хотелось Стражу. Приказ "присмотреть за Эйланом", а значит, оставить Тарну здесь одну, его ничуть не порадовал. Но в свое время Каэдо Гайдин крепко вбил в их головы утверждение о том, что Айз Седай смотряд дальше, чем простые смертные, и гораздо дальше, чем они, Стражи, могут себе представить, а потому оспаривать их поручения недопустимо, особенно когда на это нет времени. Да простит его почтенный Каэдо Гайдин, но Джарид в этом иногда сомневался. Особенно в тот день, когда его Айз Седай пришла за ним в баню. Да и в другие дни тоже случалось. Но поступил он, как настоящий Страж, то есть выждав небольшое время, когда на разъяренного Тородреда, покидающего зал, перестанут оглядываться, он направился за ним спокойной и расслабленной походкой, держа в поле зрения колышущееся впереди платье леди Иллайн и оставив Тарну наедине с Тородредом-старшим. "Свет! Пусть она будет осмотрительна!"
То, как лорд Эйлан покинул зал, тоже навело на некоторые размышления. Кем бы ни был новообъявившийся Маравин, он связан с Тородредами, и Эйлан, вольно или невольно, выдал сейчас что-то важное. Ведь чтобы сделать такое заявление перед лицом короля, надо либо быть безумным, либо иметь на что опереться, и эта опора должна быть ничуть не менее крепкой, чем королевская. И если за спиной Маравина стояли весомые силы, то их солидной частью мог располагать Дартрейн Тородред. Но это еще требовало проверки. Но в любом случае, смутное пророчество, о котором говорила Тарна, уже приобретало конкретные очертания.
Джарид старался держаться на таком расстоянии, которое не позволяло вызвать подозрений. Новость уже облетела весь зал и достигла даже соседних комнат, что было видно потому, как оживленно засновали вокруг слуги Малых Домов. Один такой бедолага и подвернулся на пути лорда Эйлана, и теперь прижимал ладонь к лицу, ошарашено провожая взглядом молодого лорда. Джарид чувствовал себя неловко, понимая, что между супругами назревает весьма личный разговор, но приказа это не отменяло. Куда теперь направится лорд с супругой? В одну из боковых комнат? Хуже всего, если ему придет в голову совсем покинуть дворец, тогда к Тарне Страж вернется не скоро.

***
   - Об этом я не подумал, - признал Крылатый страж, когда один из менестрелей предположил, что из кайриэнского носа вполне может вытекать вино. Он хотел было задорно вставить комментарий насчет пылкости местных аристократок, но его же собственная хозяйка прервала все веселье.
   Ошарашенный едва ли не больше всех присутствующих, майенец первые мгновения растеряно смотрел на неожиданную парочку. Как сквозь тревожный сон до его слуха дотянулся вопрос о Маравине и страж, не задумываясь, ответил: - … ваш мертвый король…
   - Ну, Лорд Голубые Глазки… - процедил он уже сквозь зубы и встрепенулся, вспоминая о своих обязанностях. Рука привычно, но медленно легла на эфес меча. Майенец отступил от компании музыкантов и принялся зорко выискивать взглядом королевских стражников в толпе. Те бездействовали, но это вовсе не значило, что они не бросятся по приказу Эмона решать его проблемы силой.
   Поняв, что пока все тихо, страж убрал руку с оружия, но возвращаться к дочери Первого не торопился. Рядом с ней и ее новоиспеченным женишком будет достаточно одного Крылатого – деться из этого зала все равно некуда, если припечет. Придется договариваться. Однако если кайриэнский король прибегнет к мечам, майнец собирался поставить его в патовую ситуацию – приставить кинжал к его собственному горлу. Ну, или горлу кого-то из его первых приближенных – именно просчетом значимости персон и доступности их для своих действий страж сейчас и занимался. Вот только присутствие, по меньшей мере, двух Айз Седай значительно усложняло работу.

***
   Лауренсия с благосклонной улыбкой приняла приветствие и извинения Риэладрида. Она продолжала держаться как ни в чем не бывало, не смотря на напряженную обстановку, тяжелую тишину и одиночные выкрики. Мысленно она была довольна собственным неожиданным и обезоруживающим выпадом, а от того чувствовала себя уверенно.
   Майенка приветливо улыбнулась подошедшей Айз Седай и степенно кивнула, на мгновение прикрыв глаза. Тем самым она молча принимала поправку Красной относительно имени и прозвучавшие извинения.
   - Это не единоличное мое утверждение, - дочь Первого и сама сочла нужным мягко поправить советницу короля.  – Это непреложная истина, Дийне Седай.
   На самом деле Лауренсия прекрасно понимала, что юный Маравин в большей степени играет на ее имени и имени ее отца. Кто посмеет открыто заявить, будто бы Первый Майена отдал свою дочь за проходимца? Это как нельзя кстати подтвердил и глава Дома Тородред, переведя вопрос Эмона на майенку. Никто бы не стал слушать Риэладрида, заяви он о подобном сам, но словам из уст Ньеве внимают, причем в полнейшей тишине, как показывал опыт.
   Теперь было не важно, есть у принца весомые доказательства его происхождения или нет – главное, что кому-то его появление будет выгодно, а кому-то нет. Первые поверят и сами найдут подтверждения, о которых, может быть, никогда не догадывался и сам Риэладрид, а вторые не примут никогда, пусть даже голос самого Создателя объявит им об этом.
   Но самым забавным в этой ситуации, наверно, было то, что после найдутся те, кто скажет - Красная знала обо всем заранее.
   - Похоже, это всех немного удивило, - с толикой беззаботной озадаченности произнесла Лауренсия и вновь улыбнулась, призывая остальных отнестись к происходящему столь же легко. – Думаю, у моего будущего супруга были причины широко не разглашать свое имя, но теперь они в прошлом. Сейчас он перед вами, готов засвидетельствовать свое почтение и стать залогом союза двух наших держав!
   Майенка заглянула в глаза Риэладриду, ожидая, что тот сможет произнести хотя бы несколько слов, а не будет стоять столбом. Вспоминая их первую и единственную до сего момента встречу, дочь Первого уже понимала, что ее жених не отличается речистостью, однако надеялась, что он хотя бы немного подготовился и заучил несколько высокопарных фраз.

Отредактировано Лауренсия Ньеве (2014-08-26 22:17:03)

Народ в зале отреагировал на заявление принцессы, если можно так выразиться, разнообразно. Кто-то принялся перешёптываться, другие просто разглядывали Лауренсию и её, как она сама заявила, "суженого" - во взглядах преобладали недоверие и сомнение. Ярче всех, без сомнения, отреагировал Эйлан Тородред, чьи нервы явно не выдержали неожиданного известия: выкрикнув грязное проклятие в адрес отца и "братца", юноша сорвался с места и выбежал из зала.
Дийне, нахмурившись, проводила его взглядом. Поймала взор офицера стражи у дверей (скрестить алебарды перед юным лордом и задержать его - равно как и бросившуюся следом за благоверным златовласую леди Иллайн - стражники, разумеется, не рискнули), советница выразительно шевельнула бровями. Стражник кивнул в ответ, прежде чем скрыться в дверях следом за беглецами. Теперь можно было не сомневаться, что стража будет действовать в соответствии с заранее оговоренными инструкциями - все выходы с территории дворца будут перекрыты, и до особого распоряжения стражники не выпустят никого. Так что юный лорд будет ограничен в своих возможностях касательно того, чтобы сотворить какую-нибудь глупость (ещё чего доброго бросится с вершины одной из Поднебесных Башен...). Дийне с одобрением заметила, что и Тарна Седай не сплоховала: шепнула что-то своему Стражу, после чего Джарид выскользнул из зала - наверняка с поручением проследить за лордом.
Впрочем, выходку Эйлана превзошёл некто из толпы, громким выкриком потребовавший у менестрелей играть музыку (о которой те, разумеется, вполне простительно позабыли - как-никак, заявление Лауренсии наверняка ошеломило всех в зале). Дийне поискала взглядом неожиданного наглеца: обнаружить его не составило труда, ибо часть людей отвлеклась от Лауренсии и изумлённо уставилась уже на него. Виновником оказался тот самый длинный юнец, которого советница уже видела рядом с Эйланом и Иллайн. С какой-то шалой улыбкой на губах он пялился на принцессу Лауренсию, и по всей видимости был полностью доволен своей выходкой - возможно даже полагал, что сейчас по его приказу (ха!) и впрямь заиграют музыку.
"Какую ещё музыку, щенок? Умом тронулся, или дурмана перед балом накурился?". Дийне смерила мальчишку холодным взглядом, но никак не прокомментировала его нелепый поступок. Тем более, что за неё это сделал Дэрингайл Сайган, верховный судья королевства - батюшка Рыбки и её колченогого братца как раз оказался рядом, и его замечание пришлось как нельзя кстати.
В отличие от, разумеется, Его Величества Эмона. Король не нашёл ничего умнее, кроме как уточнить, неужто это не сын лорда Дартрейна. Дийне с трудом воздержалась от того, чтобы зажмуриться и издать мученический стон - и всё равно, скрежетнула зубами (надеясь, что никто не заметит). "О пресветлый Мировой Змей, явно в этих гербах на самом деле есть какой-то смысл: если прежний король был упёрт как баран, то нынешний - туп, как кувалда!". Лучше б он ничего не говорил, право слово... Хвала Мировому Змею, в конечном итоге весь этот краткий, но выматывающий нервы парад нелепостей наконец прервался - слово взяли поочерёдно принцесса и Торам... или Риэладрид?
Последнего Дийне выслушала с особым вниманием, что было нетрудно, учитывая что речь его не отличалась особым многословием. Перебивать его советница не стала, и молча слушала, сложив руки на груди. Когда же называвший себя принцем высказался и уставился на Красную, явно ожидая её реакции - Дийне лишь приподняла одну бровь, что придало её прежде невозмутимому лицу немного ироническое выражение. Казалось, сейчас она переспросит: "Да ну?" - и на то были причины. "Мда, парень, неувязочка с тобой выходит...".
- Вам, юноша, полезно будет узнать, - после краткой паузы негромко, но внушительно проговорила она, - что ваши слова насчёт того, что "советница покойного Амондрида Маравина действовала по своей инициативе", лишены основания. Потому что Рианда Седай не была его советницей. - Она полуобернулась к присутствующим, при этом не выпуская названного "принца" из поля зрения.
- На момент гибели Амондрида во время гражданского восстания, - продолжила Дийне, обращаясь уже ко всему залу, - сестра Жёлтой Айя Рианда Седай уже несколько месяцев не являлась королевской советницей. Потому что, господа, как мы все несомненно помним, незадолго до своей... кхм, трагической кончины, Амондрид Маравин лишил свою советницу всех полномочий, выставил из дворца и спровоцировал в столице травлю Айз Седай. Никто из наших сестёр, изгнанных тогда из Кайриэна под угрозой расправы, не забыл, как на улицах жгли соломенные чучела в платьях и шалях. Чрезвычайно милое проявление народной любви, знаете ли. - Глаза её сузились, а по губам скользнула нехорошая улыбка. Некоторые аристократы в толпе переглянулись, другие угрюмо отвели глаза - большинство присутствующих так или иначе было замешано в событиях того мрачного времени.
- Но это так, небольшое отступление, - заметила Красная, вновь повернувшись к "принцу". - Значит, вы утверждаете, что вы принц Риэладрид Маравин, похищенный или спасённый - в этом вы, кажется, сами не определитесь - Риандой Седай из Солнечного дворца, а после гибели Рианды от рук неких "бандитов" бежавший и нашедший защиту и покровительство у лорда Дартрейна Тородреда? - Она выразительно шевельнула бровями. - Что ж, полагаю, в этом случае вы припасли для нас достойные доказательства. Не будете ли любезны их предъявить?

Атмосфера в зале напоминала грозовую тучу. Тяжелая, чёрная, готовая любой момент разразится громом и молниями, туча казалось бы висела на потолке. Всё были погружены в тяжелые раздумья о таком необычайном событии. «Так это наследник прошлого короля?» Подумал Ландрид и осмотрел жениха. Но принц выглядел не очень то по-королевски, и был так же растерян и нерешителен, как и король. В основном за него отдувались старый хрычь Тородред и венценосная невеста. «Если его отец был таким же, то не удивительно, что его свергли…»
Тут над всем собранием, подобно крику буревестника, смеющегося в лицо надвигающемуся шторму, раздался клич молодого Каэдреда, обращённый к менестрелям и самому Ландриду. У всех, кроме Ландрида, он вызвал недоумение. Сам же Ландрид улыбнулся. «Безумствам храбрых поём мы песни… Это ж надо, так открыто насмехаться над всеми этими аристократами… Парень либо безумно наглый, либо сильно пьян…». В ответ на этот клич, конечно, музыки не последовало. Вместо этого Ландрид иронично улыбнулся, склонил голову на бок, и развёл руками. А затем знаком пригласил его к ним.
- Занятный парень, не думал что он меня запомнит… - сказал себе под нос Ландрид и словил парочку взглядов. – Долгая история, разговаривали с ним, когда я работал на свадьбе у Мирадредов.
Между тем он перевел взгляд на Крылатого стража. Тот напряженно рассматривал королевскую стражу, держась за меч. Но потом успокоился и отпустил меч.
- Не туда надо смотреть, Крылатик, – не убирая ироничной улыбки, сказал ему менестрель. – Ты не на тех смотришь. Тебе не королевской стражи надо опасаться в случаи чего. А Советницы и вон той… – он указал рукой на Зелёную. - Девочки, так что следи за ними. Одна – мясник, вторая боевая. И любая из них в случаи чего сделает так – Ландрид щёлкнул пальцами левой руки, – и от нападающего останется только подпалина на полу и неприятный запах горелого мяса. Так что не дури, и за железку не хватайся, почём зря…
Тут из общего шума выбился один здравый вопрос. «А и вправду, сколько теперь этому новоявленному претенденту на трон осталось на свете жить? Ведь теперь за его головой придут убийцы… Ведь всегда найдутся те, кто захочет увидеть его мёртвым… Интересно, а что предпримут Друзья Тёмного?»
- А хороший вопрос: сколько ему осталось? - он обернулся к недавно подошедшему Орсанису. – Вот вы как думаете, господин Каэдред?

Отредактировано Ландрид Логдред (2014-08-31 11:08:03)

***
   «Крылатик» на панибратское обращение не оскорбился, обернулся на него охотно и с улыбкой в уголках  рта. Однако взгляд, адресованный менестрелю, оказался пристальным. Майенец его запоминал, понимая, что для простого бренчателя по струнам тот видел и подмечал много интересного. Хотя, что удивительного? Вхожие почти в любой дом музыканты, в большинстве своем умели правильно распоряжаться чужими маленькими секретами. Возможно, и это случайное знакомство сможет однажды пригодиться, а пока страж только живо подмигнул менестрелю. В следующее мгновение он предпочел неторопливо переместиться ближе к центральным фигурам вечера, но все еще не спешил занимать место в первом ряду.
   Тем временем второй страж за спинами дочери Первого и новоявленного Маравина становился все мрачнее. Но более всего его тяготила не сложившаяся напряженная ситуация, а злосчастный бокал в руке, который он совершенно не знал куда деть. Слуги сюда подходить боялись, сам он отлучиться не мог, а бросать хрупкий предмет на пол было крайне невежливо, особенно в середине важного разговора. Так майенец и стоял на караул с бокалом, чувствуя себя крайне глупо, а от того зло. И это общее раздражение переходило на персону сослуживца, который был где угодно, но только не там где полагалось.

***
   Когда Риэладрид взял ее за руку, Лауренсия смущенно опустила глаза. Вернее это должно было выглядеть смущением, ведь на деле она старательно прятала усмешку: принц казался тихим-тихим, но не упустил своего шанса притронуться к невесте, продемонстрировав свое владение ею перед всеми. Дочь Первого не возражала, тем более что для нее самой, как для майенки, такой жест значил куда меньше чем для кайриэнцев. Да и не был неприятным.
   Но вот юный Маравин заговорил, и слова его зазвучали так наивно и зыбко, что просто обязаны были быть правдой. Ибо такую ложь следовало немедленно признать самой неумелой из всех, что когда-либо слышала Лауренсия. Она едва сдержалась, чтобы не взглянуть на своего жениха с укором. Но тому достаточно было и волчьего взгляда советницы. Она, должно быть, видела перед собой лишь слабо блеющего ягненка, которого можно заглотить целиком без какого-либо усилия. Сейчас Красная спровоцирует Риэладрида оправдываться, прижмет к стене, и тогда все, что он ни скажет, будет звучать неуверенно и неубедительно. Лауренсии следовало взять ситуацию в свои руки, и она это сделала, кротко, но вместе с тем достаточно громко, чтобы быть услышанной.
   - То, что вы говорите о событиях в столице - возмутительно и жутко, - тихонько посочувствовала майенка незавидной участи Айз Седай в Кайриэне, хотя ей было одинаково все равно: жгли там лишь чучела или непосредственно самих ведьм. Это было таким же отступлением, как и поминание самого инцидента. - Однако являлась Рианда Седай советницей короля или нет, не отменяет того, что она сделала. И было это похищением или спасением ведомо Айз Седай, но не мальчику, которого вытянули из дворцовых стен и повлекли прочь. Он может лишь предполагать о смысле событий, но не утверждать. Думаю, лорд Дартрейн подтвердит, что приютил у себя принца, любому, кто его спросит.
   Кто такой этот лорд Дартрейн Лауренсия представляла довольно смутно, но предпочла сослаться на прозвучавшее имя опекуна. Юный Маравин, судя по всему, считал его единственным своим живым доказательством и означенному лорду все равно придется отвечать. Пожалуй, когда вся суматоха закончится, следовало отчитать жениха за авантюру, которую он до конца не обговорил с дочерью Первого. Лауренсии было не впервые действовать по ситуации, но все же она не отказалась бы кое о чем знать заблаговременно.
   - Помилуйте, Дийне Седай, вы взялись за допрос милорда, будто бы он заявил права на Солнечный Трон, - мягко улыбнулась майенка. Она была уверенна, что стоит только упомянуть то, что каждый боится произнести, как общее напряжение спадет. Это тот пик накала, которого все ждут, но который сейчас вовсе не нужен. – Вот только он всего лишь стал мне женихом. Мой отец счел его доказательства происхождения весомыми. Думаю, что лорд Риэладрид может отчитаться перед нынешним Престолом дома Маравин, но в более спокойной обстановке, дабы полноценно возвратиться в лоно семьи. Вхождение в Дом и выход из него - это дело Дома и, мне кажется, что все остальные немного не вправе вмешиваться. Но, если и Белой Башне угодно удостовериться в правдивости слов милорда, то это не станет затруднительным. Насколько мне известно, среди Айз Седай есть Иссандэ Маравин. Хватит и одной встречи, чтобы брат и сестра смогли обменяться общими детскими воспоминаниями, не так ли?
   Лауренсия взглянула на советницу открыто и простодушно, мол, смотрите как все просто и нет никакой проблемы, а вы тут устроили балаган.

Отредактировано Лауренсия Ньеве (2014-08-31 10:47:20)